Евангелие от лукавого (Часть 1)

История большой лжи в событиях и цитатах.

Российско-белорусская информационная война вызвала странную реакцию в самой России: патриоты обрушились на Кремль с воплями: «Зато Лукашенко страну не дал разворовать, заводы сохранил и рабочие места для людей!», а либералы стали возмущаться тем, что Москва «мочит» единственного оставшегося союзника, а он вовсе не так плох, как может показаться, да и сравнивать не с кем. И тем, и другим могу лишь напомнить, что, во-первых, сохранность заводов, которую теперь уже можно называть консервацией, все эти годы щедро оплачивалась Россией — вернее, дешевым газом и нефтью. А во-вторых — и это главное, — Лукашенко никогда не был союзником России. Он просто долгие годы умело пользовался той ватной слабостью в ногах, которая до сих пор возникает у многих при словах «союз» и «братство». Особенно если этот союз — советский, а братство — славянское. Давайте вспомним хронологически, как он вел игру в братство, когда на кону стояла халява.

«Люди, которые говорят на белорусском языке, не могут делать ничего, кроме как разговаривать на белорусском языке, потому что по-белорусски нельзя выразить ничего великого. Белорусский язык — бедный язык. В мире существует только два великих языка — русский и английский».

Александр Лукашенко, 1994 год

В то время кандидат в президенты Беларуси Александр Лукашенко был депутатом Верховного совета, поддерживающим нацдемов. Его соперник, тогдашний премьер-министр Вячеслав Кебич, напротив, ассоциировался с советским прошлым. Еще в сентябре 1993 года Россия и Беларусь подписали соглашение об объединении своих денежных систем. А за два месяца до выборов, в апреле 1994 года, Вячеслав Кебич и российский премьер Виктор Черномырдин подписали в Москве уточняющие сентябрьское соглашение документы. Беларусь должна была перейти на российский рубль. И большинство белорусских избирателей приняли перспективу перехода на российскую валюту с восторгом — в то тяжкое время талонов, купонов и «зайчиков» она напоминала им надежный советский юбилейно-олимпийский рубль стоимостью почти полтора доллара. Рейтинг Кебича рванул вверх. А Александр Лукашенко рванул от нацдемовской риторики в сторону Москвы, чем и обеспечил себе победу.

Он немедленно дезавуировал идею объединения валют, которой козырял Кебич, и заявил, что интеграция с Россией, конечно, нужна, но более выгодная. Вплоть до полного объединения. Он выступил в Госдуме России и предложил немедленно создать рабочую группу из депутатов России, Беларуси и Украины — для выработки механизма объединения братских республик. И в предвыборную программу Лукашенко был срочно вписан тезис: «Добиться восстановления на равноправной и взаимовыгодной основе бездарно уничтоженных связей с государствами, ранее входившими в состав СССР, прежде всего с Россией и Украиной, — важнейший внешнеполитический приоритет».

Став президентом, Лукашенко продолжил движение к Москве: он заявил, что был единственным депутатом Верховного совета, проголосовавшим против Беловежских соглашений. Позже выяснилось: в голосовании 10 декабря 1991 года он вообще не принимал участия. А единственным проголосовавшим против был председатель Конституционного суда Валерий Тихиня. Впрочем, это было уже не так важно. К слову, за газ Беларусь в 1994 году вообще «забыла» заплатить.

«На Беларусь смотрят как на спасителя славянской цивилизации. И мы должны эту цивилизацию спасти!»

Александр Лукашенко, 1995 год

В 1995 году Александр Лукашенко по-прежнему забывал платить России за газ (что такое деньги по сравнению с восстановлением утраченных связей с братским народом?), инициировал свой первый референдум — о смене государственной символики, о придании русскому языку статуса второго государственного, об экономической интеграции с Россией и о праве президента распускать Верховный совет. Он заявил, что больше 90 процентов населения выскажется «за братские контакты с Россией, за сближение двух великих народов». Верховный совет согласился на проведение референдума, но только по одному вопросу — об интеграции с Россией. Остальные вопросы парламент не принял. Но для Лукашенко вопрос об интеграции с Россией был, как во все последующие годы, лишь игрой. Принципиальной была смена символики. Человек, выросший среди животных и растений и неожиданно занявший высшую государственную должность, намеревался укрепить собственную власть, уничтожив то, что было сделано до него, — в первую очередь национальные символы, которые ассоциировались с совсем другими людьми. Он заменил их на советские. А через три месяца после референдума запретил использовать учебники истории и литературы, выпущенные после принятия Декларации о независимости. История Беларуси должна была начинаться с Лукашенко и заканчиваться Лукашенко: «Это государство существует, пока я президент!» — эти слова он произнес в том же году. А что до вопроса об интеграции с Россией — так почему бы и не потрезвонить в этот колокол еще раз, если электорату это нравится? И он заявил, что берет ответственность за проведение референдума на себя, а парламенту предложил самораспуститься. В ответ депутаты объявили голодовку и решили не расходиться, а ночью их оттуда выбросили коммандос из Государственного управления государственной охраны, ныне упраздненного. Это было первым ударом по белорусскому парламентаризму. До его окончательного уничтожения оставалось полтора года.

«Ради интересов своего народа я на коленях готов ползти в Россию!»

Александр Лукашенко, 1996 год

2 апреля 1996 года Александр Лукашенко и Борис Ельцин подписали Договор о создании Сообщества Беларуси и России (сначала проект документа назывался «Договор о Сообществе Суверенных Республик (ССР)»). Оба подписанта ссылались на интересы своих народов и при этом безбожно врали: Борис Ельцин перед президентскими выборами пытался поднять угасающий рейтинг и по совету многочисленных помощников выступал собирателем славянских земель, а Лукашенко, наблюдая за больным и непопулярным Ельциным, понял, что это его шанс: президент России, казалось тогда, долго не протянет, и, если объединение будет оформлено на бумаге, можно стать следующим кремлевским хозяином. И во время переговоров он послушно кивал на все предложения российской стороны — валюта будет единой, эмиссионный центр в Москве, а лучше вообще не городить огород и войти в состав России шестью областями или в крайнем случае еще одним субъектом Федерации. Он, как и долгие годы после, обещал выполнить все, чего хотела Россия. На самом деле ему очень нужна была поддержка.

Летом 1996 года Лукашенко инициировал второй референдум — об изменении конституции. Новый проект конституции уничтожал разделение властей: глава государства получал право назначать генерального прокурора, председателей Верховного и Конституционного судов и Нацбанка, а парламент преображался в двухпалатное Национальное собрание, полностью подконтрольное президенту. Депутаты Верховного совета проголосовали против и собрали нужное количество подписей за импичмент. Накануне импичмента в Минск приехала представительная делегация из Москвы — Виктор Черномырдин, Геннадий Селезнев и Егор Строев — спасать большого друга России, готового ползти туда на коленях. Почти всю ночь они уговаривали мятежных белорусских депутатов не начинать процедуру импичмента, а согласиться на референдум. «Мы уже договорились с Лукашенко: он согласен на рекомендательный, а не обязательный характер референдума. Так сказать, соцопрос». Наложившие в штаны при виде живого Черномырдина мятежники на все согласились. На следующий день после референдума их всех вышвырнули из здания парламента навсегда, а Лукашенко объявил, что начинает отсчет президентского срока с этого дня и предыдущие два года — не в счет. Нулевой вариант. (Кстати, еще один «нулевой вариант» был в то время подписан с «Газпромом»: к 1996 году долг Беларуси за газ составил 1 миллиард долларов, и долг был прощен, взамен Беларусь отказалась от денежных претензий на ту же сумму за вывоз и обслуживание российских ракет и обслуживание военных баз.)

Со дня референдума Александр Лукашенко перестал быть легитимным президентом. Наблюдатели впервые в истории Беларуси заявили о нарушениях и фальсификациях, Запад не признал референдум и объявил его конституционным переворотом, а Россия — признала все. Поддержала ползущего.

Я президенту России всегда говорил: «Ты мой старший брат!» А он этого боится: «Только не говори никому!»

Александр Лукашенко, 1997 год

Старший брат, по мнению младшего, дышал на ладан и должен был с минуты на минуту передать младшенькому в наследство Кремль и заодно страну, что вокруг. Документы готовились быстро и без всякого сопротивления с его стороны. Договор о союзе Беларуси и России был подписан 2 апреля 1997 года. Лукашенко и Ельцин в тот день в Кремле сдвинули бокалы с шампанским, а минский ОМОН под звон бокалов зверски избил демонстрантов, вышедших на митинг протеста. Демонстранты тогда еще не знали, что подписанный договор был бы действителен лишь в одном случае — если бы он мог стать пропуском в Кремль для Александра Лукашенко. Впрочем, и сам Лукашенко тогда думал, что он уже почти дополз до России.

Раздухарившись, он начал воевать с российскими журналистами, работавшими в Беларуси, в полной уверенности, что это уже его личные журналисты. Весной из Беларуси депортировали корреспондента НТВ Александра Ступникова. Летом арестовали корреспондента ОРТ Павла Шеремета и оператора Дмитрия Завадского. Все это время Александр Лукашенко активно ездил по российским регионам, не видя разницы между Могилевом и Нижним Новгородом. Однако однажды Россия отказалась предоставить его самолету воздушный коридор — как раз для поездки в Нижний. Взбешенный Лукашенко не смог взлететь на собственном самолете, а Борис Ельцин в тот же день заявил: «Пусть он сначала Шеремета выпустит!» Лукашенко прокомментировал: «Мне 40, ему 80»… Мол, что с деда взять — в полном маразме. Это было первой публичной демонстрацией клыков.

«Я все время только и делаю, что думаю: что делать?»

Александр Лукашенко, 1998 год

В марте 1998 года произошло первое в истории «газовых войн» сокращение поставок газа в Беларусь на 30 процентов. Лукашенко после подписания союзного договора решил, что теперь-то уж точно платить не придется — друзья должны делиться. В январе 1998 года долг за газ составил 247 миллионов долларов, и в марте «Газпром» сократил поставки. Белорусские правители тогда возмутились: какие деньги, мы же теперь Союзное государство?! В Москве объяснили: вот когда будет единая валюта да общая энергетическая система, тогда и будем разговаривать, а пока придется платить. Но согласились частично брать товарами. Казалось бы, ненадежность союзника уже тогда была понятна. Но уже летом Россия поддержала Беларусь во время дипломатического скандала.

Раньше резиденции послов находились в том же поселке Дрозды, что и резиденция главы государства. В июне 1998 года Лукашенко волевым решением выгнал послов из их резиденций в нарушение Венской конвенции. Причиной он объявил неполадки в канализации поселка, требующие ремонта. Послы поехали в белорусский МИД напоминать министру о Венской конвенции, а по возвращении просто не смогли въехать в Дрозды, потому что прямо перед воротами за это время вырыли огромную яму. Послы западных государств, жившие в Дроздах, немедленно покинули Беларусь. Единственной страной, которая не отозвала своего посла, а всячески поддержала Лукашенко в его коммунальной сваре, была Россия. Российский посол Валерий Лощинин прожил еще почти месяц в резиденции, превратившейся в землянку: с отключенными водой и электричеством. Просто чтобы поддержать союзника.

«А сегодня у россиян, прежде всего у руководства России, появляется впечатление, что мы, знаете ли, сегодня слезли в Беларуси с деревьев, там сгрызли всю кору на вершине этих деревьев, листья поели, сегодня питаемся неизвестно чем, и мы рвемся, лишь бы только объединиться с Россией».

Александр Лукашенко, 1999 год

В Минске начали пропадать без вести и умирать при загадочных обстоятельствах оппозиционные политики. Лукашенко рассказывал, что все они гуляют по западным побережьям и вообще отлично живут, а страшные истории сочиняют гнусные журналисты. Россия добродушно покряхтывала, а Лукашенко с надеждой смотрел на Ельцина — кажется, вот-вот помрет дед, а он, потенциальный преемник, все еще не в Кремле, и договор о союзе остается не более чем протоколом о намерениях.

В июле Лукашенко выступил перед российскими депутатами и заявил, что это его последнее предложение об интеграции. Не хотят единого государства — Беларусь уйдет на Запад. Заодно обвинил российское руководство в том, что оно будто бы поддерживает белорусскую оппозицию — «людей, которые на дух не переносят русского человека». Россия поспешила утешить шантажиста, 8 декабря Лукашенко и Ельцин подписали Договор о создании Союзного государства. В нем было прописано все: одна валюта, один эмиссионный центр, единые налоговая, энергетическая, транспортная, тарифная системы. Кстати, согласно новому договору и белорусские трубопроводы встраивались в российскую систему.

Но после подписания союзного договора Борис Ельцин скоропостижно ушел в отставку, объявив преемником вовсе не союзника Лукашенко, а Путина. Надежды на то, что дзюдоиста удастся пережить или сбагрить на пенсию, не было. И Лукашенко просто отказался выполнять подписанные условия договора.

Продолжение следует…

Ирина Халип, «Новая газета»