Кшиштоф Становски: Польша использует все возможные рычаги давления на Лукашенко

Президент Фонда международной солидарности, бывший замминистра иностранных дел Польши дал эксклюзивное интервью charter97.org.

Кшиштоф Становски рассказал о своей оппозиционной деятельности в период диктатуры, о времени, проведенном в тюрьмах, и почему Польша желает видеть Беларусь в «Восточном партнерстве».

- Ваш отец был известным деятелем оппозиции во времена коммунистической диктатуры в Польше. Насколько он повлиял на формирование ваших взглядов?

- Мой отец был сильной личностью. В нем сочетались преданность христианским традициям и верность демократическим ценностям. Во время войны он состоял в молодежных религиозных организациях, в рядах польской Армии Краевой и участвовал в Варшавском восстании 1944 года. В послевоенное время отец являлся секретарем студенческой Марианской Содалиции. Это была религиозная организация, и из-за этого его на семь лет бросили в тюрьму. Формулировка была следующая: «Пытался поменять политический строй, используя фальшивые аргументы».

- «Солидарность» в Люблине зарождалась именно в доме Становских.

- Наш дом был одним из тех мест, где встречались лидеры независимых организаций Люблина. Во-первых, эти люди были уверены в том, что все имеют равные права, а во-вторых, что они сами могут и должны взять ответственность за то, что творится в окружающем их мире. В нашем доме каждый занимался какой-то общественной деятельностью. Отец преподавал в так называемом «летучем университете» (название происходит из-за подпольного положения учебных заведений, когда они не имели собственного легального месторасположения и постоянно проводили свои лекции для студентов в различных конспиративных местах — прим.ред.), участвовал в создании самиздата «Spotkania» («Встречи»).

Мать была скаутским инструктором, а затем занималась в любительском кукольном театре. И это также на меня повлияло. Затем я учился на кафедре истории факультета гуманитарных наук Люблинского Католического университета. Кстати, этику там преподавал сам Кароль Войтыла, а семинары по истории новейшего времени вел Владислав Бартошевски. Вообще это был единственный негосударственный университет, который только существовал между Токио и Западным Берлином.

- И как ваша жизнь сложилась дальше?

- Затем я стал принимать участие в независимом скаутском движении. Нашей целью было создание в Польше первой после войны независимой организации скаутов. В то же время вместе с друзьями я организовал в Люблине группу, которая работала с глухонемой молодежью. Вскоре в нашем доме (сначала из-за деятельности отца, а потом и из-за моей) стали появляться сотрудники службы безопасности, которые пытались что-то разузнать.

- После введения военного положения жизнь оппозиции стала еще более сложной. Чем в это время вы занимались?

- В то время «Солидарность» вынуждена была уйти в подполье, и я являлся членом правления ее региональной ячейки в Люблине. Мы продолжали деятельность профсоюза, защищали права рабочих, помогали репрессированным, занимались самиздатом. В итоге, как и многие другие, я оказался в тюрьме.

- Каковы там были условия содержания?

- Более трех месяцев я провел в изоляторе Люблина, затем был переведен в Варшавское СИЗО. Мы, политические, сидели вместе с уголовниками. Камеры были переполнены. В Люблине в двухместной камере находилось шесть человек. Конечно, невозможно сравнить условия моего содержания с ужасными условиями заключенных в годы сталинизма. По крайней мере, я и мои друзья надеялись, что нас не убьют. А кроме того, идя в тюрьму, мы могли быть спокойны за наши семьи, мы знали, что найдутся люди, которые несмотря ни на что, будут помогать нашим близким. В самом начале 80-х, когда «Солидарность» еще действовала легально, ее активисты занимались правами человека, в том числе и заключенных. И за эти годы удалось немного улучшить их, а в результате и наш, быт. Зеки это понимали и относились к нам по-человечески. И еще помню, когда меня посадили, ко мне подошел бывалый «вор в законе», положил руку на плечо и сказал: «Ничего, пан Становски, первые десять лет – самые трудные». Эти слова, конечно, отложились в памяти.

- Применялись ли к вам пытки?

- Физические пытки не применялись. Меня не били, не пытали. Однако уже потом я узнал, что в еду мне подмешивали психотропные препараты. Но тюрьма для меня не стала чем-то неожиданным, я понимал, на что иду, и чем мне грозит моя деятельность. Еще находясь на свободе, я торопился поскорее защитить диплом, потому что знал, что рано или поздно буду арестован.

- Некоторые польские политики, которые также во времена коммунизма побывали в заключении, говорят, что в современной Беларуси условия содержания политзаключенных гораздо более жесткие, чем в те годы в Польше.

- Всякое ограничение свободы человек переносит тяжело. Я знаю, что политзаключенные в Беларуси находятся в нелегких условиях. Об условиях содержания некоторых из них мне рассказывали лично, о некоторых я знаю из других источников. Однако, здесь не стоит проводить параллелей. Это разные времена и разные страны. Например, ужасные условия, в которых сидел мой покойный отец и еще десятки тысяч узников сталинизма в Польше, невозможно сравнить с теми, в которых сидел я, и с теми, в которых сегодня находятся белорусские политзаключенные.

- В тюрьме к вам не пришло разочарование в прежней деятельности?

- Нет. Когда меня освободили, я сразу же возобновил свою деятельность: издавал подпольную литературу, принимал участие в работе независимых скаутских и профсоюзных организаций. С 1989 года я возглавил независимый Союз скаутов Польской Республики. Я также являлся одним из руководителей фонда «Образование для демократии», который способствовал не только демократическим переменам в Польше, но и в Беларуси, Украине, России, в странах Кавказа и Центральной Азии, в Монголии. В то время более двухсот дней в году я проводил в странах Восточной Европы и Центральной Азии. Запомнились рабочие поездки в Таджикистан. Там фонд «Образование для демократии» осуществил программу под названием «Таджикская корова». Мы собирали средства для покупки буренок для женских клубов в самых бедных горных районах.

- И все же, давайте вернемся к введению в Польше военного положения. Многие сравнивают это событие с жестоким разгоном мирной демонстрации в Минске 19 декабря 2010 года.

- Сравнить можно, но только на чисто человеческом уровне: жизнь тех, кто попал в тюрьмы, пострадал, изменилась, поделилась на отрезки «до» и «после». Но разница в том, что в Польше введение военного положения изменило жизнь всей страны. В тюрьмы были брошены более 10 тысяч человек. По улицам ездили танки, на дорогах стояли армейские посты, существовали комендантские часы. В Беларуси же как была диктатура, так и осталась, только действовать она начала еще более зло и открыто. Я думаю, масштабы этих двух событий разные.

- Как общественному активисту удалось стать замминистром иностранных дел?

- Я никогда не был связан с какой-либо политической партией или движением. Всю жизнь работал и руководил общественными организациями. И когда премьер-министром стал Дональд Туск, его правительство решило, что люди с таким опытом, как у меня, нужны. Сначала меня назначили заместителем министра образования, а затем замминистра иностранных дел.

- Почему Евросоюз пригласил белорусский режим для участия в программе «Восточное партнерство», ведь очевидно, что власти Беларуси не заинтересованы в сотрудничестве с Европой?

- Евросоюз пригласил в программу не режим Лукашенко, а Республику Беларусь. И даже если белорусский режим не заинтересован в строительстве нормальных отношений с соседями, то Польша и Евросоюз заинтересованы. А Беларусь – наша соседка, и никуда от этого не денешься. ЕС пригласил Беларусь в «Восточное партнерство», но вместе с тем негативно относится к режиму Лукашенко, постоянно напоминает, что главные условия начала диалога «Беларусь – Евросоюз» – это освобождение всех политзаключенных и проведение демократических выборов. Польские и европейские политики неоднократно доносили эту мысль до белорусского режима.

- За годы правления Лукашенко Евросоюз принял немало деклараций, меморандумов по Беларуси. Когда ЕС созреет для более конкретных действий? Какие рычаги давления могут быть наиболее эффективными?

- Евросоюз уже сделал очень много. Я сам лично в 2011 году организовал встречу «Солидарность с Беларусью», на которой присутствовали члены правительств 37 стран, включая все страны Европейского Союза. Целью этой встречи было принятие решения, как помочь гражданскому обществу в Беларуси. Были приняты ограниченные экономические санкции, визовые санкции, был увеличен размер помощи общественным организациям, независимым СМИ. А какие средства вы еще предлагаете? Войну? Бомбардировку? Полное закрытие границ?

- В данный момент вы являетесь председателем Фонда «Знать как» (Solidarity Fund PL). Как давно он существует, каковы его цели? Какие проекты по Беларуси за это время удалось реализовать?

- Наш фонд был основан по инициативе президента Польши в 2001 году.

Цель его деятельности – помощь странам, находящимся на пути к рыночной экономике и частному предпринимательству, а также поддержка их экономического, общественного и политического развития. В период своей деятельности фонд реализовал ряд проектов, адресованных, кроме прочего, общественным организациям Украины, Молдовы, Казахстана и Грузии. В 2005 году деятельность фонда была приостановлена. В 2011 году он возобновил свою деятельность. Мы поддерживаем демократию и демократические перемены в тех странах, политическая система которых препятствует участию гражданского общества в принятии ключевых социально-экономических решений, в том числе и в тех странах, где функционируют лишь некоторые элементы демократической системы, а также в странах, находящихся в процессе системных преобразований. Solidarity Fund PL финансирует совместные проекты польских организаций с партнерами из Беларуси, Грузии, Молдовы, Украины, Таджикистана и Туниса, направленные на поддержку демократии. Большинство проектов реализуется в Беларуси и Украине. В 2013 году на поддержку общественных организаций мы планируем выделить около 8 миллионов злотых. Средства на эти цели нам предоставляет польский МИД.

- В жизни вы попробовали много занятий: были и педагогом, и оппозиционером, и подпольным издателем, и политиком. К чему больше лежит душа?

- Мое призвание – педагогика. Независимо от того, чем я занимаюсь, какие функции выполняю, я остаюсь педагогом. Общаясь с коллегами из Беларуси, Таджикистана или того же Туниса, я делюсь опытом, стараюсь научить их тому, что знаю сам. К педагогике я прибегал и воспитывая своих детей, - их у нас четверо, - и в работе с глухонемой молодежью, и во время многочисленных командировок.

- Чему обычно посвящаете свое свободное время?

- Свободного времени у меня мало, а вообще с семьей мы любим путешествовать: ездим на велосипедах, на байдарках, на яхте, устраиваем походы в горы. Еще в нашей семье есть традиция: мы своими руками делаем игрушки для рождественской елки. Сердцем и душой мы были и остаемся скаутами.

Справка charter97.org:

Кшиштоф Становски – деятель оппозиции в период коммунистической диктатуры в Польше, активист движения независимых скаутов. В 1989 году возглавил первый за много лет независимый Союз скаутов Польской Республики. Долгое время являлся президентом фонда «Образование за демократию». В период с 2007 по 2010 год занимал пост замминистра образования. В 2010 году был назначен на должность замминистра иностранных дел. На этом посту проработал до января 2012 года. В данный момент является президентом Solidarity Fund PL. Кавалер Офицерского Ордена Возрождения Польши.